Алый лев - Страница 121

121

Изабель дошила до конца нитки и после минутного колебания решила, что ей стоит пойти попытаться поговорить с Алаис. До родов оставалось совсем немного, девушка должна будет доверять повитухе и другим женщинам, поэтому стоило, по крайней мере, сказать ей об этом. Тихо отложив свое шитье и велев женщинам оставаться на своих местах, она вышла из комнаты и начала подниматься по лестнице в верхние покои.

Алаис искала одиночества, но жизнь редко баловала ее этой роскошью в доме Маршалов. Куда бы она ни пошла, ее всегда кто-нибудь сопровождал: женщины, или Вальтер, суетливый маленький капеллан Изабель, или слуги и служанки, или, наконец, сама Изабель с этим ее понимающим взглядом. Ее почти не оставляли в покое, а свекровь еще вечно приставала к ней с какими-нибудь поручениями или наставляла ее об обязанностях.

— Я знаю свои обязанности, — гневно прошептала Алаис. Наиглавнейшую из них она уже исполнила, забеременев в первую брачную ночь. Она знала, что ребенок был зачат именно тогда: то, что она испытала, было слишком огромно, чтобы не привести к тому, что теперь у нее под сердцем рос ребенок. Она была уверена, что будет мальчик. Мечтательно улыбаясь, она погладила свой живот. Жаль, что Вилли большую часть времени не было с ней рядом, и он не видел, как она толстеет и округляется, вынашивая будущего наследника Пемброука. Она всегда чувствовала себя увереннее в его присутствии, но из-за глупой войны между королем и его лордами она была лишена этого счастья вот уже долгие месяцы. Подойдя к окну, она выглянула наружу, на яркий весенний свет, и попыталась представить, как он идет по лугу к замку. Если долго смотреть, видение станет явью.

Ей показалось, что она услышала позади мягкий шорох, и волосы зашевелились у нее на затылке.

— Вилли… — сказала она и обернулась… навстречу лезвию ножа.

Карабкаться по узкой лестнице в длинных юбках было тяжело, но лестницы строили исходя из соображений безопасности, а не домашнего уюта и удобства, хотя покои и были размещены с умом. Изабель намного больше нравился построенный еще ее дедушкой старый норманнский зал, который теперь предназначался для ужинов и приемов гостей. А новая внутренняя крепость впечатляла, но в ней невозможно было почувствовать себя как дома. Да и уборных в ней не было. Вместо этого по старинке использовались ночные вазы.

Она мгновение помедлила за дверью, переводя дыхание, не желая появиться перед невесткой, хватая ртом воздух, как свежепойманная форель. Потом толкнула дверь вперед.

Алаис лежала на полу у окна, вздрагивая. Ее одежда была залита кровью.

Изабель вскрикнула и бросилась к ней, подумав сперва, что у нее случился выкидыш, но, когда она опустилась на колени и повернула невестку к себе, она с ужасом обнаружила, что Алаис ранена ножом в живот. Ее ребенок, вымазанный в крови матери, неподвижно лежал рядом с ней, пуповина все еще связывала их.

— Матерь Божия, Пресвятая Богородица… Алаис! — Изабель дрожащими руками попыталась остановить кровь, но рана была такой огромной, что Алаис вздрогнула в последний раз и перестала дышать раньше, чем Изабель произнесла ее имя. Изабель смотрела на нее, не в силах поверить в случившееся. Кто мог такое совершить? Признаков борьбы не было, и, должно быть, все произошло быстро и тут же, потому что кровь была вокруг женщины и под ней, но в других местах комнаты и на лестнице ее не было. Она в ужасе огляделась вокруг, испугавшись за собственную жизнь, но, кто бы ни совершил это, его тут уже не было.

Сглотнув и подавив рвотный позыв, Изабель проковыляла к кровати, стащила с нее покрывало и накрыла им Алаис и ребенка… своего внука… Нет, сказала она себе, не думай об этом. Потом это еще захватит тебя. Сейчас сосредоточься на том, что нужно сделать немедленно. На негнущихся ногах она спустилась обратно вниз по лестнице в зал, чтобы поднять тревогу. Женщины при виде ее испачканных в крови рук и платья, ее мертвенно-бледного лица в ужасе закричали. Изабель заставила их замолчать.

— Сибилла, ступай наверх, — сказала она. — Проследи, чтобы в комнату никто не входил. Элизабет, немедленно приведи сюда своего мужа. Рогеза, найди отца Вальтера и скажи ему, что он нам нужен.

— Что случилось? — Элизабет Авенел с испуганным взглядом поднялась на ноги. — Леди Алаис?..

Изабель мрачно покачала головой.

— Мерзкое убийство произошло прямо здесь, в сердце нашей крепости, — сказала она. Ее голос был тверже камня: если бы она не окружила себя невидимой защитной оболочкой, она бы не справилась с этим. — Я не знаю, кто это сделал, но жена моего сына и их неродившийся ребенок мертвы…

Изабель не помнила последующих нескольких часов, но произошедшее и его последствия всплывали в памяти кошмарами всю оставшуюся жизнь. Охрана была удвоена, все выходы из замка перекрыты. Но, хотя ее приказы были выполнены немедленно, у убийцы все равно было время, чтобы сбежать. Все обыскали в поисках орудия преступления, но ничего не нашли. Правда, поскольку каждый мужчина в замке носил на поясе нож, это было все равно, что в лесу искать деревья. Изабель с ужасом ловила на себе подозрительные взгляды. Всем было известно о трениях между нею и Алаис, и, кроме того, она пошла наверх, чтобы поговорить с ней, одна. Никто из тех, кто хорошо ее знал, ни на мгновение не допускал мысли, что она могла быть причастна к этому преступлению, но те, кто был знаком с ней несколько хуже, сверлили ее взглядами и строили догадки.

Самой Изабель гадать было не нужно. Она знала, что виновата в случившемся. Ей ни за что нельзя было разрешать Алаис оставаться одной. Она должна была лучше следить за безопасностью крепости. Изабель с ужасом думала о том, как отреагирует Вилли, и от этой мысли ей становилось дурно от тревоги, чувства вины и горя. Уже то, что кто-то ненавидел их настолько, чтобы таким зверским способом убить молодую женщину, которая должна была вот-вот родить, было кошмаром. На ум приходило несколько людей, способных на такое. И как раз сейчас ее муж и сын сражались за первого в этом списке. От страха и ненависти туча, нависшая над него, стала еще чернее.

121